для тех, кто читает внимательно

   В самые сложные дни Великой Отечественной, когда судьба страны висела на волоске и Вермахт стоял на окраинах Москвы, будущий Генералиссимус произнес на Красной площади имена народных героев - Александра Невского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Вспомнил и о гвардейских традициях русской армии. Возможно, слова эти запали в душу подростку, блокаднику, юнге и военмору Валентину Пикулю, стали причиной его увлечения отечественной историей, а позже и побудительным мотивом посвятить себя писательству. И избрать непростой с точки зрения господствовавшей в то время идеологии жанр - историческая проза. Не секрет, что в советское время поизведения о прошлом рассматривались соответствующими органами через увеличительное стекло. Впрочем, что греха таить, и в наши дни история - это вполне себе поле для острой полемики, строгих выводов и что еще чаще - небескорыстного доносительства.

     В поздние годы советской власти интерес к истории своего народа, республики, области, города вспыхнул с необыкновенной силой. Появились энтузиасты-краеведы, кружки по интересам, публикации на исторические темы. Контролировать процесс стало весьма затруднительно и надзирающие органы подрастерялись - да и под каким, скажите, предлогом можно запретить изучение языка, на котором говорили предки, собственной родословной, запись преданий и былин, участие в раскопках в Новгороде Великом или коллекционирование предметов старины?

     Здесь необходимо подчеркнуть один очень важный момент. Большевики во главе с Лениным пришли к власти под лозунгом интернационала и мировой революции, повторяя (правда, вслед за Иисусом Христом), что для их секты "нет ни эллина, ни иудея". В послевоенны годы идея мировой революции умерла окончательно, начался медленный разворот к национальным началам, что в конце концов и разрушило Советский Союз. Так что семена пробудившегося национального самосознания, в том числе и русского, упали на уже унавоженную почву и никакое бормотание поздних коммунистов о единой общности - советском народе заменить этот, как теперь принято выражаться, тренд не могло. Дело, кстати, еще не закончено, но Россия, хочется верить, напишет, наконец-то, свою историю не оглядываясь на Маркса-Ленина.  

     Читателю, ищущему исторических знаний в беллитризированной форме, не обойтись без Валентина Пикуля. Мало того, что у бывшего юнги бойкое, словно летящее по волнам, перо. Пикуль - оптимист, его главные романы пышут силой и уверенностью в славном будущем русского народа. Очень важно, что он взял на себя нелегкий труд вернуть доброе имя таким затертым и оболганным фигурам, как Григорий Потемкин, ввести в обиход незаслуженно забытые имена полководцев, ученых, дипломатов далеких и славных времен. Отдельно стоит документальный и честный роман о трагедии северного конвоя, оставленного британским флотом на произвол судьбы, громко, как тревожный колокол, прозвучавший в нужное время.   

     Валентин Пикуль как мог, ответил на запрос своего времени, обрел огромную популярность. Его книги вышли немыслимым тиражом в 500 миллионов экземпляров. Во времена всеобщего дефицита "за Пикуля" можно было получить румынский гарнитур, дубленку или билет на Таганку. В те годы это было знаком высшего признания у массового читателя, от мясника до профессора.

     Нынче, правда, Валентина Саввича в школе "не проходят". Предпочитают рекомендовать проверенные агитпропом еще в коммунистические времена тексты. Жаль. Уверен, Валентин Пикуль вернется к читателю, говорящему и думающему по-русски. Не может не вернуться.